Владение языком страны – это приглашение в коллективное «мы» — эксперт

Выступая на ХХХІV сессии Ассамблеи народа Казахстана, Глава государства говорил о новых требованиях к нашей модели общественного согласия. Своим мнением о задачах, стоящих перед страной и институтом АНК в этом контексте, в беседе с аналитическим обозревателем Kazinform поделилась заместитель председателя РОО «Контртеррористический комитет», политолог Ассоль Мирманова.

— Президент поручил продолжить совершенствование всех государственных и общественных механизмов укрепления единства нации. Какую роль в этом ключе должна выполнять Ассамблея? Где нужно усилить работу, а какие методы, может быть, уже не дают должного эффекта?

— Я уверена в том, что Ассамблея народа Казахстана должна стать не просто консультативной площадкой, а активным участником укрепления гражданской устойчивости в системной превенции радикализации. Президент ясно указал на необходимость новых подходов: «Переход к проактивной модели общественного согласия» — это не лозунг, это требование времени. Сегодня, на фоне роста глобальных рисков — радикализации, популизма, деградации социальных институтов — инертность, надежда «пересидеть» губительна для национальных интересов. Люди ждут активных действий и новых идей.

По данным Министерства информации и общественного развития РК, ежегодно фиксируется около 2–3 тысяч нарушений законодательства о противодействии экстремизму, в том числе в цифровой среде. При этом 70% вовлеченных в радикальные сообщества —молодежь до 30 лет. АНК нужно активнее работать с молодежью через реальные точечные образовательные и социальные проекты по повышению информационной грамотности, критического мышления, умения понимать и принимать сложность мироустройства. Мы готовы помочь с этим, наработки есть.

Также члены Ассамблеи должны быть более активны в борьбе с деструктивными нарративами в медиапространстве. Мы сталкиваемся с тем, что большинство хлопающих в ладоши и говорящих позитивными лозунгами, во время реальных информационных атак на этническую консолидацию в нашей стране, принимают позицию стороннего наблюдателя и молчат. Это недопустимо. В первую очередь, потому что таким образом подрывается доверие к Ассамблее как институту, способному взять ответственность за мир и добрососедство в Казахстане. Любые провокации должны жестко пресекаться и быть объектом массового порицания. Не только в вопросах этнических взаимоотношений, но и в вопросах религиозных взглядов.

Во-вторых, одной из главных задач стоит вопрос организации превентивной работы по снижению рисков радикализации в обществе через организацию гражданских мониторингов онлайн-пространства. Это нетрудно, на самом деле. АНК развила широкую инфраструктуру для продвижения межнационального диалога. По всей стране созданы учреждения «Қоғамдық келісім» («Общественное согласие»), под началом АНК действуют советы аксакалов и матерей, которые участвуют в укреплении института семьи и продвижении духовно-нравственных ценностей. Запущена единая программа воспитания молодежи «Адал азамат» («Добропорядочный гражданин»), в которой ветераны АНК передают свой опыт подрастающему поколению. Действует молодежное движение «Ассамблея жастары», охватывающее студенческие клубы и волонтерские проекты, создан институт этномедиации, призванный предотвращать и своевременно урегулировать межэтнические конфликты путем диалога. Это все правильные и важные проекты, которые нужно активно растить.

— Что можно сказать о содержательной части деятельности Ассамблеи в контексте мнений, подвергающих сомнению ее эффективность?

— Эффективность АНК напрямую зависит от ее способности адаптироваться к меняющемуся обществу. Критика, что «Ассамблея стала клубом песни и пляски», небезосновательна. Потому что люди запоминают праздничные мероприятия. И это тоже должно быть. Мне искренне нравится видеть огромное культурное разнообразие, множество ярких национальных нарядов. Люди, которые лучше чувствуют свою этническую идентичность, в том числе через одежду, музыку, танцы, они более устойчивы к религиозно мотивированному экстремизму, например. Скажу грубовато, но более доходчиво: на женщину, одетую в красивое национальное платье, куда сложнее натянуть черный мешок. А какие узоры на одежде: казахские, русские, татарские, немецкие — это важно, в первую очередь потому, что разнообразие красок способствует принятию иной культуры и повышению толерантности. Так что в танцах с песнями есть хороший потенциал, если подойти с умом к этому вопросу. Те, кто любит танцевать, на привязи стоять не смогут. И прекрасно.

При желании через АНК можно реализовать важнейшие механизмы, которые при правильной модернизации могут быть ключевыми в профилактике социальной напряженности.

К примеру, сеть Домов дружбы в Казахстане насчитывает более 40 центров, объединяющих более 1 000 этнокультурных объединений. Это мощный ресурс, который может быть не только этнокультурной витриной, но и центром социальной интеграции, например, через волонтерские проекты. К этому уже идет.

По данным аналитических отчетов 2023–2024 гг., уровень доверия к местным исполнительным органам остается на уровне 40–50%, а к неправительственным организациям — выше 60%. АНК нужны еще более гибкие, легкие формы работы, усиление партнерства с гражданским обществом, экспертным сообществом на местах. Сейчас, на мой взгляд, в структуре много формализма и бюрократии. Чувствуется определенная заскорузлость в подходах, страх перед изменениями. Но этот переход придется пройти.

— Свобода слова и ее границы: путают ли у нас свободу слова со вседозволенностью?

— Да, в современном информационном пространстве проблема смешения свободы слова и вседозволенности существует и усугубляется. Президент Токаев на сессии АНК подчеркнул: свобода выражения мнений — не право на разрушение общественного согласия.

Казахстан, согласно отчетам Международного союза электронных СМИ, за 2023 год зарегистрировал более 5 000 случаев распространения заведомо ложной информации в соцсетях, значительная часть которых носила провокационный характер. Я повторюсь — провокации против этнических групп должны пресекаться жестко, при масштабном общественном порицании. Здесь важно отметить, что у европейских и американских экспертов есть разделение на насильственный и ненасильственный экстремизм. Но эта концепция предполагает возможность безнаказанности за язык ненависти, когда свобода слова становится инструментом страха. Логика этой концепции такова, что пока ты никого не убиваешь, то можно говорить что хочешь. Я не согласна с этой «продвинутой» позицией, потому что изучаю радикализацию как процесс, влияющий на национальную безопасность в долгосрочной перспективе. Некоторые социальные явления как раковая опухоль — будет плодиться все быстрее и быстрее, если не вытравить химией, то распространится так, что организм погибнет. Потом надо принимать тот факт, что кроме нас самих, мы никому не нужны как нация и как страна.

АНК, при поддержке институтов гражданского общества, может стать активной платформой для продвижения медиаграмотности, культуры цивилизованной полемики. Сегодня информационное пространство становится полем битвы за умы — и победит тот, кто предложит позитивную, созидательную повестку, а не только реактивную оборону. Поэтому у АНК институциональные перспективы очень хорошие. В самой идее этого института всегда лежала хорошая светлая задача организации мирной жизни, кто сможет это отрицать?

— Развитие государственного языка — один из приоритетов в государственной политике. Насколько может быть полезна АНК в свете задач, которые призваны сделать казахский язык консолидирующим ядром для всех этносов, проживающих в нашей стране?

— Развитие казахского языка — архиважная задача. И это не просто вопрос законодательства или учебных программ. Я бы сказала, что это глубокий психологический процесс, связанный с внутренним восприятием себя как части единого целого, как части нации. Язык — это способ почувствовать себя принадлежащим к конкретному обществу. На уровне психологии владение языком страны — это приглашение в коллективное «мы». Это общее пространство смыслов и ценностей. Именно поэтому в вопросе развития казахского языка важно не количество часов в учебной программе, а то, какую эмоциональную окраску в итоге он приобретает для человека. На мой взгляд, лучшая стратегия — если казахский язык будет преподноситься через доверие, тепло, сопричастность. Он должен стать средством национальной консолидации, а не разъединения.

Есть такая наука — семантика, которая подразумевает, что язык — это не просто способ коммуникации, это система смыслов. В нашем случае казахский язык — это символизм, уважение к старшим, к земле, истории своей страны, труду. Казахский язык изначально несет в себе культурный код гостеприимства, достоинства, взаимовыручки. Именно эти смыслы важно раскрывать при его популяризации.

Что может сделать здесь АНК? В первую очередь, конечно, создать доброжелательную, поддерживающую среду обучения для взрослых и детей. Действовать через новые проекты, в которых владение казахским языком становится преимуществом для участия в общих инициативах — культурных, социальных, спортивных. Язык можно изучать по-разному, например, через поддержку медиаконтента, где казахский язык звучит более современно. Не обязательно это должен быть литературный язык. «Высокий стиль» — это хорошо, но когда человек просто умеет говорить, согласитесь, уже неплохо.

Ранее аналитический обозреватель агентства Kazinform провел экскурс в прошлое и настоящее Ассамблеи, чтобы оценить ее роль и значение для страны.

Как отметил Государственный советник РК Ерлан Карин, прошедшая сессия АНК была не просто юбилейным мероприятием, а стала еще одним рубежным событием, на котором Президент Касым-Жомарт Токаев акцентировал новые линии государственной политики.